Интерпретация проблемы возникновения внутренней речи в свете теоретической концепции Б.М. Теплова
Большое внимание отечественная психология уделяет проблеме
теоретического осмысления процесса возникновения внутренней речи.
Именно этой теме посвящена известная монография Льва Семёновича
Выготского «Мышление и речь», занимающая центральное место в его
научном наследии.
В данной работе классик советской психологии пишет, что процесс
образования внутренней речи совершается путём разделения функций
внешней речи, «путём обособления эгоцентрической речи /разновидность
монологической речи – А.Б./, путём ее, постепенного сокращения и,
наконец, путём её превращения во внутреннюю речь.
Эгоцентрическая речь и есть переходная форма от речи внешней к речи
внутренней; вот почему она представляет такой огромный теоретический
интерес. Вся схема принимает, следовательно, такой вид: социальная речь
– эгоцентрическая речь – внутренняя речь. /4, 57/.
Мысль о поэтапном переходе внешней речи во внутреннюю является
непоколебимым фундаментом, на котором вот уже около восьми
десятков лет базируются целые разделы отечественной психологии и
психолингвистики.
Например, вот что по этому поводу пишет известный отечественный
психолингвист Е.С. Кубрякова: «Школа Л.С. Выготского оставила после
себя богатейшее наследство в освещении пути «от мысли к слову» и в
выделении последовательных этапов; или стадий, в протекании речевой
деятельности». И далее: «Существенную часть развиваемой нами
концепции составляет понятие «внутреннего слова», выдвинутое Л.С.
Выготским» /7, 24/.
Основоположник советской нейропсихологии А.Р. Лурия в 1982 году в
послесловии к упомянутой выше монографии разъясняет: «Настоящий
том, как и предыдущий, даёт представление об общепсихологической
теории Л.С. Выготского и включает в себя ряд произведений, образующих
единую систему, в которых в ёмкой и выразительной форме содержатся
основные общепсихологические идеи Выготского и результаты,
полученные им в этой области. Сюда входит классическая монография
Выготского «Мышление и речь»...
«Мышление и речь», несомненно, один из главных трудов Выготского.
Посвящённая проблеме соотношения мышления и речи, работа является
важнейшим исследованием, развивающим основные положения той
общей теории, которую создал Выготский… Экспериментальные данные
Выготского прочно вошли в психологическую литературу…
Эгоцентрическая речь с последующим переходом её во внутреннюю
речь, говорит Выготский, означает не отмирание речи, а порождение
новой формы речи, создающей необходимые условия для дальнейшего
развёрнутого высказывания… Уже пристальный анализ совершенно
нового, ранее неизвестного образования – внутреннего слова – со всеми
его морфологическими и функциональными чертами – одна из наиболее
значительных заслуг Выготского» /5, 466 – 475/.
Таким образом, по Л.С. Выготскому получается, что у ребёнка сначала
формируется один вид внешней деятельности (так называемая социальная
речь), который через несколько лет приводит к формированию другого
вида внешней деятельности (монологическая речь), и только после всего
этого формируется принципиально новый вида деятельности:
определённого вида представления и различные операции с ними
(внутренняя речь).
Как известно, Б.М. Теплов специально не занимался проблемами, связанными
с лингвистикой, а потому он не оставил своим последователям пухлой
монографии по этому поводу. Однако он оставил нам ещё не до конца
прочитанную работу «Психология музыкальных способностей», в
которой мы обнаруживаем следующее утверждение: «Пока не создалось
представления звука [a], представления, отражающего фонематическое
своеобразие звука, но свободного от всех тех не относящихся к делу
звуковых признаков, которыми необходимо отличается всякое
конкретное произнесенное [a], до тех пор невозможно ни понимание
речи, ни тем более активное владение ею...» /8, 169/.
То есть налицо противоположная тенденция: Борис Михайлович
считает, что сначала следует формирование представления (понимаем
под этим внутреннюю речь) и только потом происходит внешнее
действие (внешняя речь). Данный вывод логично вытекает из его
теоретической концепции музыкальной деятельности, которая
базируется на конкретном фактическом материале, а не на ничем не
подкреплённых гипотезах...
И этот вывод однозначно может быть распространён на все сферы
человеческой деятельности: чтобы сварить борщ, надо сначала
представить соответствующий порядок действий, чтобы нарисовать
картину, нужно представить определённый образ, чтобы выиграть
сражение, надо представить ход боевой операции, чтобы записать
музыкальный диктант, необходимо представить мелодию и т.п.
Применительно к теории порождения речи всем лингвистам,
психолингвистам и психологам неплохо было бы познакомиться с
практикой порождения музыкальной речи. И здесь весьма уместно
вспомнить следующее высказывание Б.М. Теплова: «Поучительно
сравнить с этой стороны ощущения при восприятии музыки и при
восприятии речи» /8, 89/.
Далее выдающийся психолог описывает те моменты музыкальной
деятельности, которые в настоящее время известны всем практикующим
музыкальным педагогам и исполнителям (но неизвестны представителям
классической психологии): «Воспроизведение голосом возможно только
тогда, – утверждает Б.М. Теплов, – когда возникает представление
мелодии песни, т.е. представление определённого звуковысотного и
ритмического движения песни…» /8, 170/. И несколько далее: «В
особенности тесно связаны слуховые представления с моторными
моментами… Подобно тому, как речевые слуховые представления
чрезвычайно тесно связаны с речевой моторикой, музыкальные
слуховые представления не менее тесно связаны с вокальной моторикой,
с внутренним пением» /8, 174/.
Акцентируем внимание и на следующем высказывании Бориса
Михайловича Теплова: «Ошибка заключается в предположении, что
внутренний слух – некий высший (второй) этап развития музыкального
слуха. Мы знаем, что такое обыденнейшее проявление музыкально слуха,
как напевание хорошо знакомой мелодии, есть прямое проявление именно
внутреннего слуха. Ошибка, далее, заключается в предположении, что
сначала нужно развивать внешний слух /в лингвистике – внешнюю
речь – А.Б./, а затем уже – на основе развитого внешнего слуха –
переходить к развитию внутреннего слуха / в лингвистике – внутренней
речи – А.Б./.
Чисто внешнего музыкального слуха не бывает /как и чисто внешней
речи – А.Б./. Самый основной признак музыкального слуха – ощущение
музыкальной высоты – теснейшим образом связан с интонированием
звука голосом. Интонирование может развиваться только при наличии
слуховых представлений, т.е. внутреннего слуха» /8, 158/
Но если музыка и речь во многом схожи между собой, в чём сходятся
очень и очень многие авторы, то значит аналогичный механизм
(представление – артикуляция) должен иметь место и во время
говорения! Адаптируя высказываниеБ.М. Теплова к языковой
деятельности, мы будем утверждать: «Ошибка, далее, заключается в
предположении, что сначала нужно развивать внешнюю речь,
а затем уже – на основе развитой внешней речи – переходить к развитию
внутренней… Говорение возможно только при наличии слуховых
представлений, то есть внутренней речи…» По нашему глубочайшему
убеждению, даже начиная с самых первых слов, ребёнок сначала
представляет их звуковую оболочку, а уже потом стремиться к её
воспроизведению. Если бы ребёнок не представлял бы звуковую
оболочку слов, процесс говорения был бы просто невозможен!!!
Наиболее авторитетные деятели музыкального искусства (исполнители,
преподаватели, методисты, музыковеды, психологи) в своих публикациях
и высказываниях постоянно разъясняют, что любому акту музыкального
исполнительства (процессу музыкальной артикуляции) сопутствует
обязательный процесс, который называется предслышанием.
Данное явление заключается в том, что каждый музыкант (будь то
вокалист или исполнитель на любом музыкальном инструменте) в
обязательном порядке как бы пропевает про себя исполняемые мелодии и
параллельно с этим слушает их! Причём пропевает не куски, не фрагменты,
не сокращения или намёки на что-то, а именно исполняемую мелодию
полностью!!! Процесс и называется предслышанием именно
потому, что он предваряет внешние артикуляционные действия.
Так, например, Ю.Т. Акимов, касаясь чтения нот с листа на баяне,
пишет: «В основе творческого процесса исполнителя-музыканта лежат
три слагаемых: вижу – слышу – играю» /1, 111/. Иначе говоря,
музыкант при чтении с листа любой мелодии сначала видит конкретную
ноту (или группу нот), затем представляет (мысленно напевает) её и
только после этого нажимает соответствующую клавишу (ударяет по
струне и т.п.). Во время нажатия клавиши он читает следующую ноту
и представляет следующую клавишу. И т.д.
Широко известный авторитет в области педагогики и методики
преподавания игры на фортепиано К.А. Мартинсен разъясняет:
«Основным педагогическим требованием, вытекающим из учения о
звукотворческой воле, будет развитие учащегося от «внутреннего» к
«внешнему»…» /6, 29/.
Но то, что известно практически каждому музыканту, остаётся неведомо
для целого научного сообщества классических психологов. Быть может
причина во времени появления публикаций? Ведь Л.С. Выготский в
прямом смысле этого слова – прошлый век нашей науки. Быть може
в наше просвещённое время положение в ней кардинально поменялось?
Год 2005. В учебном пособии «Современные проблемы науки о языке»
известный российский лингвист Н.Ф. Алефиренко разъясняет: «Внутренняя
речь – результат и преобразованное достижение обычной естественной
звуковой речи. Мышление с помощью языковых средств не может
появиться раньше, чем ребёнок овладеет звуковой речью…» /2, 134/.
/А если не овладеет? – А.Б/
Таким образом, в науке сложились две принципиально различные концепции
психологического развития индивида. Одни предполагают, что конкретная
деятельность формируется в направлении от внешнего к внутреннему,
другие – утверждают обратное. В логике существует закон, согласно
которому, если имеют место два взаимоисключающих положения и одно
из них истинно, то иное непременно будет ложным...
Как минимум на каком-то этапе своей деятельности любой последователь
наших классиков должен задуматься, а по какому пути он идёт: по пути,
проложенному практиками и подкреплённому повседневной практической
деятельностью, или по пути умозрительных гипотез и ни чем не
подтверждаемых теоретических построений?
Более подробно о проблемах внутренней и внешней речи, а также о
некоторых аспектах психологии музыкальной деятельности можно узнать
в монографии: Белоусов А.В.Основы
единой теории мышления. Часть I. Язык и мышление. – Тула,
2006. – 864 с.; а также на сайте https://bav005.narod.ru/.
Примечание.
Настоящая статья является выступлением А.В. Белоусова
на Всероссийской научно-практической конференции «Тепловские чтения в Туле», посвящённой 115-летию со
дня рождения Бориса
Михайловича Теплова. 16 – 17 ноября 2011 года.
Публикация материалов конференции: Белоусов А.В. Интерпретация
проблемы возникновения внутренней речи в свете теоретической
концепции Б.М. Теплова // Сборник материалов научно-практических
конференций. «Тепловские чтения в Туле», посвящённой 115-летию со
дня рождения Б.М. Теплова (16 – 17 ноября 2011 года), и «Интонация как
проблема музыкального искусства», посвящённой Дням Даргомыжского
в Тульском колледже искусств (14 февраля 2012 года). / Редактор-составитель:
Кудряшова И.А., зам. директора по научно-методической работе Тульского
колледжа искусств им. А.С. Даргомыжского; ответственный за выпуск: В.А.
Зюкин, директор Тульского колледжа искусств имени
А.С. Даргомыжского. – Тула, 2012. – С. 72 – 77.
На фото обложка сборника материалов всероссийских научно-практических
конференций. – Тула, 2012.
1. Акимов Ю.Т. Чтение нот с листа // Баян и баянисты. Сборник
методических материалов. / Сост. и ред. Ю.Т. Акимов. – М.: Советский
композитор, 1970. – С. 111 – 122;
2. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы науки о языке: Учебное
пособие / Н.Ф. Алефиренко. – М.: Флинта: Наука, 2005. – 416 с.;
3. Белоусов А.В. Основы единой теории мышления. Часть I. Язык и
мышление. – Тула, 2006. – 864 с.;
4. Выготский Л.С. Мышление и речь. // Собрание сочинений: В 6-ти т.
Т. II. Проблемы общей психологии. / Под ред. В.В. Давыдова. – М.: Педагогика,
1982. – С. 6 – 361;
5. Лурия А.Р. Послесловие. // Л.С. Выготский. Собрание сочинений: В
6-ти т. Т. II. Проблемы общей психологии. / Под ред. В.В. Давыдова. –
М.: Педагогика, 1982. – С. 466 – 479;
6. Мартинсен К.А. Методика индивидуального преподавания игры на
фортепиано. М.: Музыка, 1977. – 127 с.;
7. Кубрякова Е.С., Шахнарович А.М., Сахарный Л.В. Человеческий
фактор в языке: Язык и порождение речи. – М.: Наука, 1991. – 240 с.;
8. Теплов Б.М. Психология музыкальных способностей // Избранные
труды: В 2-х т. Т. I. – М., 1985. – С. 42 – 222.
