Белоусов А.В. Об основных недостатках теоретической концепции МФШ

Александр Белоусов

Альтернативная психология

семиотика, лингвистика

«Абсурд зашёл слишком далеко: он стал фонологией... Современной фонологией!» /А. Белоусов/


Меню

Пролог...
Монография А. Белоусова «Основы единой теории мышления»...
Неевклидова» фонетика...
Избранные статьи...
Отзывы о работах...
Биография А. Белоусова...
Список публикаций...
Публикации об Александре Белоусове...
Страницы в Интернете...
Избранные автографы...
Из семейного фотоархива...
Приобретение книги...
Каталог сайтов...
Карта сайта...
Информация о сайте...
Гостевая книга...
Обратная связь...



Поиск по сайту:

ДРУЖЕСТВЕННЫЕ САЙТЫ:
Иеромонах Владимир Шикин



Александр Белоусов

Об основных недостатках теоретической концепции Московской фонологической школы


Белоусов А.В. Введение в дифференциалогию: Комментарии. Продолжение.
Предыдущая страница Белоусов А.В. Кинематическая система-носитель языковой информации.

1. Теоретики Московской фонологической школы /МФШ/ не могут внятно ответить на элементарный, но при этом очень принципиальный вопрос: в виде чего существует фонема? Это происходит потому, что последователи данного теоретического построения и сами до конца не осознают суть того, во что свято верят...

Конкретный пример:
В.В. Иванов: «фонема – это не произносимый реально звук речи, а определённая абстракция, отвлечение от звуков речи, обобщение звуков речи в единицу более высокого порядка» /6, 146/.
А.А. Реформатский: «фонема – это: Звуковой знак языка, рассчитанный на слуховое восприятие...» /5, 247/.

Данные высказывания явно противоречат друг другу. Из них совершенно непонятно: каким образом «не произносимый реально звук речи» может быть «рассчитан на слуховое восприятие». И это далеко не единичная нестыковка мнений двух отдельно взятых теоретиков. Это – типичное для Московской фонологической школы состояние теоретической мысли...

А так как взгляды разных «московских» лингвистов часто противоречат друг другу, то каждый теоретик, причисляющий себя к сторонникам этой фонологической школы, считает своим долгом развить (подштопать, подлатать) данную теоретическую конструкцию. В результате этого так называемого развития, начатого ещё в позапрошлом веке, противоречия в теории не устраняются, а плодятся и тиражируются...

2. Теоретическая концепция Московской фонологической школы совершенно не согласуется со многими разделами человеческих знаний. Так, если бы московские фонологи имели хотя бы малейшее представление о психологии, то они знали бы, что любому внешнему действию человека предшествует его «внутренний эквивалент». Не является в этом исключением и языковая деятельность: при любой внешней реализации лингвистических единиц имеет место их «внутреннее» представление. Упрощённый механизм деятельности человека выглядит так: сначала представляем, потом действуем!

Что же мы наблюдаем в доминирующей в современной фонологии теории?

Типичный пример.
Д. Ворд: «Говорящий прекрасно знает (хотя об этом и не размышляет сознательно), что морфема {гл’ад} содержит {д}, а морфема {дв’иг} содержит {г}, хотя эти {д}, {г} далеко не всегда «прорубаются» до фонетической поверхности. Иными словами, сам носитель русского языка знает, что в каком-то ему самому, вероятно, неясном смысле глагол ВЗЛЯНУТЬ содержит «неслышимое» {д}, а глагол СДВИНУТЬ – неслышимое {г}, и т.д. и т.п. Именно эта очевидная узнаваемость и воспроизводимость фонологической структуры морфем должна отражаться в лингвистическом описании. /3, 59 – 60/. Из данной теоретической предпосылки следует, что носитель языка на «внутреннем» уровне «прекрасно знает», «узнаёт», «воспроизводит», то есть оперирует одной лингвистической единицей (или её эквивалентом): «неслышимое» {д}, а на «внешнем» уровне реализует совсем другую: ноль звука.

И данная цитата не является единичным мнением отдельно взятого лингвиста. Так, например, согласно точке зрения приверженцев МФШ, аналогичная картина имеет место и в предударном слоге слов типа домА: представляем («прекрасно знаем», «узнаём и т.п.) некое «неслышимое» <о> (исходная форма дом), а реализуем [а] (прекрасно знаем одно, а реализуем совсем другое). Именно в этом и заключена вся суть теоретической концепции Московской фонологической школы. Однако именно это и будет тем классическим случаем, когда этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Элементарное наблюдение доказывает, что если человек представляет [о], то он и реализует соответствующий эквивалент во внешней речи: д[о]мА (если представляет [д], то реализует взгля[д]нуть), если же он представляет [а], то и реализует д[а]мА. И наоборот: если он реализует слово д[а]мА, то этому предшествует соответствующее представление, каковым является именно «неслышимый» [а]. И никак иначе!

Практика очень наглядно демонстрирует, что просто невозможно на «внутреннем» уровне оперировать «прекрасно знаемым», «узнаваемым», «неслышимым» <о>, а на «внешнем» уровне при этом артикулировать («плохо знаемый», «неузнаваемый») [а]!

Московские фонологи кроме позиционных чередований звуков, происходящих в пределах морфемы, ничего не видят, и видеть не хотят. Из данной парадоксальной ситуации представители МФШ выходят предельно просто: они упорно отделяют психологию от так называемой чистой лингвистики. Поэтому какие-то там механизмы речи, механизмы мышления и т.п. их совершенно не волнуют. В результате фонема, введённая в лингвистику как элемент психической деятельности человека, усилиями «московских» теоретиков полностью оторвана от этой деятельности. Но противоречий от подобной изоляции в теории меньше не становится!

3. Следующий принципиальнейший парадокс, лежащий в основе анализируемой нами теории, связан с подходом к роли, которую играют морфемы и фонемы в языке. Г.М. Богомазов: «В МФШ фонема и весь фонологический уровень менее самостоятельны, так как фонема вне морфемы рассматриваться не может ...не зная морфемы, мы не способны определить фонемы» /2, 100/. Схематично это утверждение будет выглядеть так: «не зная общего, мы не способны определить частное».

Проиллюстрируем действие данного парадокса на каком-нибудь предельно наглядном примере. Так, согласно схеме, практикуемой последователями МФШ, только зная, что имеем дело, например, с буквой Ш, мы можем проанализировать её составные элементы и сделать вывод, что данный материальный объект состоит из одного горизонтального и трёх вертикальных отрезков.

Однако на самом-то деле всё обстоит с точностью до наоборот. Именно по трём вертикальным отрезкам и одному горизонтальному, расположенному снизу, мы определяем, что имеем дело именно с буквой Ш, а по двум вертикальным отрезкам и одному горизонтальному, расположенному сверху, мы определяем, что это будет уже совсем другая буква!!!

Аналогичным образом протекает и восприятие всех без исключения объектов, которые мы узнаём по различным их элементам: по «кнопочкам» на правой клавиатуре мы определяем, что имеем дело с баяном, а по клавишам, имеющим сходство с фортепьянными, делаем вывод, что перед нами аккордеон. И никоим образом не наоборот! Так почему же в фонологии всё должно обстоять как-то иначе? А посему только по наличию конкретных фонем в слове мы можем определить и его морфемный состав. В противном же случае будет иметь место явное противоречие с законами восприятии. И именно таковым противным случаем и является теоретическая концепция Московской фонологической школы.

4. Существенным недостатком теоретической концепции Московской фонологической школы является то, что она налагает абсолютный запрет на эволюцию фонологических систем.

В.В. Иванов пишет: «Однако история звуковой стороны языка – это не просто история изменения и развития отдельных звуков, а история сложных связей и отношений единиц звуковой системы – это история фонологических отношений, характерных для данного языка на разных этапах его развития» /4, 65/.

Классический пример. В.В. Иванов: «Такие современные русские слова, как цена и каяться, никак не связанные ныне семантически и имеющие каждое своё словообразовательное гнездо (ср.: цена – ценный – ценить – оценка и т.п. и каяться – покаяние – кающийся и т.п.), в далёком прошлом развились из одного корня, подвергшегося в определённых условиях фонетическому преобразованию...» /4, 54/.

Вся история развития языка связана с чередованием фонем (исторические чередования), с устранением фонем (падение фонем), с устранением границ между морфемами, с перераспределением границ между морфемами и т.п.

Однако на современно этапе развития языка и языкознания ничего подобного происходить не может. Согласно концепции МФШ никаким «фонематическим преобразованиям» в языковой системе нет места!!! Как бы не изменялось качество реализации конкретной морфемы, она будет сохранять неизменный состав фонем!!! В частности, в случае ВЗГЛЯД – ВЗГЛЯНУЛ в так называемом фонетическом аспекте [д] чередуется с нулём звучности. Однако в так называемом функциональном аспекте (фонологическом или в морфонологическом, что совершенно не меняет сути проблемы) и в первом, и во втором случаях будет иметь фонема <д>. Согласно концепции МФШ, если фонема появилась в какой-то морфеме, то она никоим образом не может из неё исчезнуть: она будет лишь только удлинять соответствующий ряд чередующихся звуков!!! Но при подобном подходе давайте сохранять последовательность до конца: последовательное же воплощение принципов морфемоцентризма, позиционизма и т.п., которые лежат в основе концепции МФШ, неминуемо должно привести нас к выводу, что и в формах цена – каяться имеет место одинаковый состав фонем!!! (смотрет вышеприведённую цитату из В.В. Иванова /4, 54/). И никак иначе...

Приведённый выше эскиз вершины айсберга, именуемого теоретической концепцией Московской фонологической школы, должен был бы как минимум заставить любого здравомыслящего лингвиста задуматься о положении дел в современной теоретической лингвистике, как максимум – срочно искать новые принципы построения фонематической модели языка. Однако Закон селёдки неумолимо констатирует: то, что представляется абсолютно антинаучным для одних, является «бальзамом на душу» для других. Тут уж каждый решает сам: по какую сторону от баррикад происходит пиршество абсурда...

Статья написана по материалам монографии «Белоусов А.В. Основы единой теории мышления. Часть I. Язык и мышление».

Далее следует страница Белоусов А.В. К вопросу об аканьи и нейтрализации фонем.


Список использованной литературы

1. Белоусов А.В. Основы единой теории мышления. Часть I. Язык и мышление. - Тула, 2006. - 864 с.
2. Богомазов Г.М. Современный русский литературный язык: Фонетика: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛА-ДОС, 2001. – 352 с.
3. Ворт Д. О роли абстрактных единиц в русской морфонологии // Развитие современного русского языка. 1972. Словообразование. Членимость слова. – М.: Наука, 1975.
4. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка: Учеб. для студентов пед. ин-тов по спец. «Рус. яз. и лит.» – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Просве-щение, 1990. – 400 с.
5. Реформатский А.А. Проблема фонемы в американской лингвистике // Реформатский А.А. Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия / Отв. ред. Р.И. Аванесов. – М.: Наука, 1970. – С. 204 – 248.
6. Современный русский язык. Учеб. для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» В 3 ч. Ч.1. Введение. Лексика. Фразеология. Фонетика. Графика и орфография. / Н.М. Шанский, В.В. Иванов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Просвещение, 1987. – 192 с.




© Белоусов А. В., 2007 – 2023

Страница создана 30.12.2013. Последнее обновление 24.12.2023. При использовании материалов сайта ссылка на https://bav005.narod.ru/ обязательна.