Белоусов А. Открытое письмо реформаторам российской словесности
К вопросу об имитации бурной деятельности в лингвистике
«Даже если ваше объяснение настолько
ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно найдется человек,
который поймет вас неправильно»
/Третий закон Чизхолма/
Уже немало
воды утекло с момента оглашения последних изменений в произносительных
нормах современного русского языка, но до сих пор
не утихают дискуссии по этому поводу. Например, многие любители
русской словесности не верят своим глазам (а заодно и ушам) и продолжают
выяснять, где же всё-таки необходимо ставить ударение в слове звонишь?
Прежде чем дать ответ на сей каверзный вопрос, приведём одно из наших
наблюдений.
Несколько лет назад на следующий день после объявления в новостях о
«давно назревших» изменениях в правилах русской грамматики автор
настоящего письма едет в маршрутке, а рядом с ним одна подружка
(средний школьный возраст) сообщает другой:
– Прикинь. Теперь кофе стал среднего рода!
– Иди ты! (в смысле: не может быть!), – изумилась другая.
Так вот. Согласно мнению автора каверзный вопрос о месте ударения
и пр. необходимо сформулировать совсем иначе: почему же то, что
шокирует школьников средних классов, не шокирует наших самых
профессиональных профессионалов? Предполагаемый ответ: вероятно,
это происходит потому, что малограмотные школьники (а заодно с ними
и наш известный сатирик Михаил Задорнов, который до сих пор на
разных телеканалах продолжает утверждать, что слово кофе
мужского рода!!!) в очень многих вопросах совершенно некомпетентны...
Отнюдь!
Вот, например, что пишет об очередных достижениях нашей лингвистической
мысли заместитель директора Института русского языка Мария Каленчук,
которая является одним из авторов прогремевшего на всю страну новейшего
орфоэпического словаря:
«...Возьмем произношение «звОнишь», которое многим очень режет слух
и считается неправильным. Мне тоже оно режет слух, но я понимаю, что
тут есть логика и будущее – за этим вариантом. Потому что все глаголы на
–ить пережили перенос ударения с окончания на основу. Просто в разных
словах этот процесс происходил с разной скоростью. Раньше нормой было
«варИшь», «солИшь», сейчас эти варианты никто не употребляет. В нашем
новом словаре мы дали, например, вариант «вклЮчит» как допустимый. И
«звОнит» находится на этом пути, как бы нас лично ни раздражало это
ударение. Да, для меня это лакмусовая бумажка, если человек говорит
«звОнишь», но я понимаю, что здесь внутриязыковая логика. Поэтому
те изменения, которые возникли не случайно, а под влиянием какой-то
языковой причины, рано или поздно победят» /2/
Нетрудно убедиться, что в приведённой «отмазке» содержится явно
недостоверная информация. Ведь совсем не все глаголы на –ить
пережили перенос ударения с окончания на основу! Сравните:
творИть – твОришь
корИть – кОришь
говорИть – говОришь
веселИть – весЕлишь
грустИть – грУстишь
блеснИть – блЕснишь
спешИть – спЕшишь
Но если далеко не все глаголы пережили перенос ударения, то
зачем же в таком случае необходимо заниматься самым настоящим
языковым садомазохизмом: «...возьмем
произношение «звОнишь», которое многим очень режет слух и
считается неправильным. Мне тоже оно режет слух, но...»???
А ларчик-то, оказывается, открывается очень просто...
В одной из своих радиопередач, отвечая всё на тот же вопрос (о месте
ударения), Михаил Веллер сказал примерно следующее:
- Чтобы издать новый словарь, в нём должен иметь место определённый
процент новизны... Это и является причиной того, что
в него включаются все мыслимые и немыслимые случаи произношения...
И это был верный ответ, товарищи! Действительно, если издавать «новый»
словарь, а все орфоэпические нормы оставить в нём старыми, то это будет
лишь очередным переизданием, к примеру, словаря под редакцией Рубена
Ивановича Аванесова...
На этом в развитии настоящей темы можно было бы поставить жирную
точку, однако... Язык является неустанно эволюционирующей системой.
Например, каждый день приходится сталкиваться с новой лексикой.
Англицизмы просто «затарарахали» русский язык: только не успеешь
въехать, что такое промоутер (даже мой текстовой редактор
«краснеет» от этого слова), как средства массовой дезинформации уже
подбрасывают какого-нибудь омбудсмена... Но капитуляция
великого и могучего, – это совсем иная тема для разговора...
В продолжении же настоящей темы автору хотелось бы попытаться
ответить на вопрос: надо ли теоретикам и практикам пассивно
следовать за развитием языка или всё-таки необходимо стремиться
активно управлять его развитием? Из всего этого
последовательно вытекают две довольно значительные проблемы:
во-первых, можно ли практически управлять языковым мышлением
сотен миллионов людей, являющимися носителями конкретного языка,
то есть возможно ли в принципе хоть как-то противостоять
конкретным языковым тенденциям;
во-вторых, зачем нужно подобное управление?
Оказывается, что управление языковым мышлением – довольно сложный,
но вполне реальный процесс... А в итоге – языковые тенденции управляемы!!!
Конкретный пример.
До так называемой революции Поволжье было окающим
регионом (вспомним, в частности, нижегородца Максима Горького).
Затем появилось акающее всесоюзное радио, акающий
кинематограф, акающее всесоюзное телевидение, которые стали самыми
настоящими и весьма действенными языковыми эталонами. Результат:
с 2008 года один или два летних месяца автор настоящего письма проводит
в Нижегородской области. Довольно часто проездом бывает в самом
Нижнем Новгороде. И за все свои поездки по Поволжью он наблюдал
только единичный случай окающего произношения, встречающегося
среди жителей довольно преклонного возраста!!! Всё это доказывает,
что на развитие языка можно влиять самым действенным образом...
Пример отсутствия управления языковыми тенденциями.
Когда-то существовало государство, которое мы именуем Киевская
Русь. На его территории имел распространение древнерусский язык.
Затем это государство пережило ряд оккупаций, которые по
историческим меркам были недолгими: век, другой (знатоки истории
подскажут нам всё в деталях...) В результате изоляции различных частей
некогда в определённой степени единой языковой общности вместо
одного древнерусского языка потомки киеворуссов получили
несколько (в том числе – украинский и русский) и в придачу – анекдот,
который некоторыми учёными и многими очень заинтересованными
лицами выдаётся за исторический факт: оказывается, основным
языком общения жителей Киева и Киевской Руси (в последнем
словосочетании подчёркиваем слово РУСЬ)
был совсем не древнерусский, и даже не киеворусский, а
древнеукраинский язык! Более того, оказывается, что литературный
памятник «Слово о полку Игореве», который москали считают своим
национальным достоянием, написан совсем не на каком-то
древнерусском языке, а всё на том же древнеукраинском!!!
В современном русском языке имеют место абсолютно такие же
тенденции (в разговорной речи – тенденция к различным видам
социального дробления; в теории – тенденция возникновения
анекдотичности /1/). В нём реально существует масса самых
различных ответвлений: жаргоны, сленги, наречия, неукратимое
терминологическое творчество, бездумная англификация, и т.п... Если
бы в современном русском языке не имел бы место некий
объединяющий стержень (каркас, скелет и т.п.), выполняющий функцию
стабилизатора, то в течение нескольких десятков лет его постигла бы
участь древнерусского языка, в результате чего одна часть населения,
ранее говорящая на русском, перестала бы понимать другую часть
населения, ранее изъяснявшуюся на том же языке... Мы и без того
слишком часто совсем не понимаем других, то есть на родном языке
не можем объяснить друг другу самые очевидные вещи... Но это опять
же тема для другого разговора.
Так вот. Именно таковым стабилизирующим фактором является
современный русский литературный язык, который базируется на
прошедших сквозь фильтр времени нормах и правилах, носителями
которых являются разнообразные словари, справочники, учебные
пособия, литературные произведения и, конечно, те представители
социума, для которых всё перечисленное создано...
Однако, не имея и малейшего представления ни об «эффекте бабочки»,
ни об «эффекте австралийских кроликов» (или умышленно в своих
интересах игнорируя названные эффекты), наши реформаторы
(садомазохисты от языкознания) раскачивают лодку произносительных
норм, всячески способствуя развитию явления анархичной
многоударности...
Википедия напоминает нам, что «эффект бабочки
– термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых
хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь
большие и непредсказуемые последствия где-нибудь в другом месте и в
другое время...
Детерминированно-хаотические системы чувствительны к малым
воздействиям. В хаотическом мире трудно предсказать, какие вариации
возникнут в данное время и в данном месте, ошибки и неопределённость
нарастают экспоненциально с течением времени. Эдвард Лоренц
(1917 – 2008) назвал это явление «эффектом бабочки»: бабочка,
взмахивающая крыльями в Айове, может вызвать лавину эффектов,
которые могут достигнуть высшей точки в дождливый сезон в Индонезии
(«эффект бабочки» вызывает и аллюзию к рассказу 1952 года Р. Брэдбери
«И грянул гром», где гибель бабочки в далёком прошлом изменяет мир
очень далекого будущего....)» /3/
Но если «эффект бабочки» основывается на гипотетических
предположениях, то «эффект австралийских кроликов» – это реальные
события, которые произошли на австралийском континенте. Всего
несколько абсолютно безобидных на других материках животных,
завезённых переселенцами в Австралию, стали причиной
континентального народнохозяйственного бедствия...
В нашем же случае мы имеем дело совсем не с гибелью бабочки или
взмахом её крыла, а с определённым «процентом новизны», который
представляет собой совсем не один процент... И не надо быть пророком,
чтобы предсказать совершенно конкретные последствия:
Во-первых, анархичная многоударность слов совсем не упрощает, а
явно усложняет языковую систему. А ведь русский –
один из самых трудных языков в мире. Так, автор настоящего послания
прекрасно помнит, как в эпоху развитого социализма в то время доцент
ТГПИ им. Л.Н. Толстого Дмитрий Дмитриевич Беляев с красным
карандашом в руках читал «Литературную газету», статьи для которой
писали образованные люди, а пред выходом материалов в свет их
проверяли и перепроверяли редакторы, корректоры, ответственные
секретари... При этом красный карандаш предназначался совсем не
для того, чтобы выделять умные мысли...
У нас есть сильное подозрение в том, что с грамотностью в нашей
стране с тех пор лучше не стало, а наоборот... Обычно в не совсем
удовлетворительном знании родного языка винят либо безграмотных
учащихся, либо учителей, которые не могут научить, либо систему
образования в целом, но никто даже не заикается о том, что, может
быть, в этом есть доля вины и тех, кто теоретически обосновывает
языковые правила и нормы??? Нам (в отличие от так называемых
реформаторов) совершенно очевидно, что для облегчения освоения
русского языка необходимо работать над упрощением, а вовсе не над
усложнением языковой системы... Соломоново же решение о
поощрении анархичной многоударности в итоге ведёт именно
к усложнению...
Во-вторых, конечно, языковое мышление обладает различными
компенсаторными механизмами, которые помогают носителям языка
понимать самые причудливые произносительные варианты, например,
такое стихотворение из далёких семидесятых:
- Я стою на берегу
не могу поднять ногУ.
- Не ногУ, а нОгу.
- Всё равно не мОгу...!
Поэтому коренному носителю языка будто бы не стоит и обращать
внимание на то, что в водохранилище языковых трудностей выплёскивают
ещё одно ведёрочко «решённых» проблем... Но вот иностранцам,
изучающим русский язык, довольно трудно будет разбираться с
ударением, являющимся одним из главных смыслоопределяющих
языковых факторов: в одних случаях оно фиксировано, в других –
подвижно, а в третьих – всё включено, то есть куда хочешь, туда и
ударяй... На наш взгляд – это понять просто невозможно, если с пелёнок
и до скончания лет не учить язык... Поощрение тенденции анархичной
многоударности будет очередным препятствием в распространении
великого и могучего... А потому необходимо нормативно в корне
ликвидировать или свести к минимуму все случаи многовариантности
произношения...
Кстати, в вышеприведённой цитате Мария Каленчук констатирует:
«Раньше нормой было «варИшь», «солИшь», сейчас эти варианты никто
не употребляет...» /2/. Вот именно к подобному состоянию языковой
системы и надо было бы стремиться, то есть к тому, чтобы один вариант
произношения употребляли бы все, а другой – «никто»!!! Способствует
ли такому состоянию дел упомянутый выше орфоэпический словарь?
В-третьих, наши реформаторы словесности даже не подозревают, что в
интеллектуально развитых странах одной из актуальнейших проблем
является голосовая коммуникация между человеком и компьютером.
В частности, многими разработчиками создаются программы по
распознания голоса. Конечно, со временем программисты создадут
очень надёжные программы распознания, но уже сейчас смело можно
утверждать, что поощрение тенденции анархичной многоударности
добавит соответствующим специалистам лишнюю «головную боль»!!!
В-четвёртых, так как в новых словарях речь идёт не о каких-то единичных
случаях, а о целых процентах изменений, то сразу же после
принятия новых языковых норм другие словари превращаются в самую
настоящую макулатуру, например, Орфоэпический словарь русского
языка: Произношение, ударение, грамматические формы. Под редакцией
Р.И. Аванесова, второе издание которого выпущено тиражом 150 000
экземпляров. Вы говорите, что превращение бумажных изданий во
вторсырьё в нашей стране – это естественный процесс, так как в
настоящее время функцию глобального справочника выполняет
Интернет. В таком случае электронный словарь под редакцией
Р.И. Аванесова в результате действия языковых садомазохистов
превращается в самую настоящую электронную макулатуру. – Да,
но ведь словарь в электронном виде очень легко подправить! А в таком
случае это будет уже словарь не под редакцией известного
отечественного лингвиста... Круг замкнулся!
В-пятых, самым неожиданны образом «взмах крыла бабочки» отразился
на кинематографе. 28 декабря в блиц прогулке по телеканалам автор
настоящего послания неожиданно наткнулся на диалог, в котором герой
поправляет героиню: «Не позвОнишь, а позвонИшь...». С принятием
новых произносительных норм эта мини-сцена из фильма вызывает
лёгкую улыбку недоумения... Но что значит, какая-то микроскопическая
сцена в каком-то малоизвестном фильме? Важно другое. Данный факт
является предостережением для всех кинематографистов и эстрадных
артистов разговорного жанра (прежде всего для Михаила Задорнова):
ни в коем случае не боритесь за чистоту русского языка путём
внесения в сценарий (в текст эстрадных миниатюр) прямого упоминания
каких-то лингвистических норм или намёков на них. Ибо любое правило
или норму в любой момент наши радость-реформаторы могут
«вывернуть наизнанку», благодаря чему некогда актуальный текст
превратится в самую настоящую «бессмыслицу»...
Наши выводы:
1. Если для кого-то произношение звОнишь, является «лакмусовой
бумажной», говорящей об определённом уровне культуры человека,
то узаконивание «режущего слух» варианта произношения будет явным
показателем имитации бурной деятельности в лингвистике.
2. По большому счёту любая имитация бурной деятельности
сама по себе была бы не очень страшна, если бы имитаторы тихо и мирно
удлиняли бы список своих публикаций, получали бы научные звания,
учёные степени, гранты, финансовые надбавки и пр. Недопустимо же
совсем иное! Просто ужасно, что реформаторы российской словесности
игнорируют принцип не навреди...
3. Поощрение тенденции анархичной многоударности дестабилизирует
языковую систему, а потому в языке действительно должны иметь место
два варианта произношения: один верный, второй – неверный.
4. При выборе одного главного ударения предпочтение желательно
отдавать, тем нормам, которые ранее уже зафиксированы в словарях и
справочниках. Иначе для чего же они предназначены?
5. Реформировать язык можно и даже нужно, но нежелательно при
этом использовать садомазохистские методы...
6. Неплохо было бы изучить и положительный опыт других стран. Так,
Языковый совет Швеции отслеживает всю новую лексику, появившуюся
в языке во время текущего года, а затем оперативно публикует результаты
своих наблюдений. Что является реальной и очень актуальной деятельностью,
а не имитацией оной! При этом старые правила и нормы остаются в силе?
7. Исходя из пункта 6, подскажите нам, где мы можем познакомиться с той
лексикой, которая появилась в русском языке в, например, в 2013 году?
8. Так как язык является лингвистическим, культурным, историческим,
литературным и т.п. памятником, то он (как памятник) должен охраняться
(а не разрушаться) государством и различными его институтами...
9. Всё вышеизложенное является ярчайшей иллюстрацией Законов
обращения абсурда, в числе основных положений которого
встречаем:
а) Закон
вездесущности абсурда: На свете не существует такого
положения, которое невозможно было бы превратить в абсурд;
б) Закон
невырубаемости абсурда: Абсурд, написанный пером, не
вырубишь и топором;
в) Закон
выбора абсурда: Из двух противоборствующих концепций
официальная наука, как правило, выбирает наиболее абсурдную...
И т.д., и т.п.
А далее всё почти по М.Ю. Лермонтову: «Будет и того, что болезнь
указана, а... Васька слушает, да ест!»
