Белоусов А.В. К вопросу об односторонности развития языкознания
(Фонология как тормоз в развитии языкознания)
«Ученые настолько ушли с головой каждый в своё, что они не видят ни одного
явления в целом, включая собственные исследования...»
/Принцип полноты картины/
Статья «Белоусов А.В.
К вопросу об односторонности развития языкознания // Труды 3-го
международного форума «Актуальные проблемы современной науки».
Гуманитарные науки. Языкознание. Часть 36. Самара: Самарск. гос. техн.
ун-т. 2007. – С. 9 – 13» написана по материалам монографии Белоусов А.В.
«Основы единой теории мышления. Часть 1. Язык и мышление». – Тула,
2006. – 864 с., в которой она опубликована под названием
«Фонология как тормоз в развитии языкознания» /2, 20 – 33/.
На протяжении всего XX века наблюдалось бурное развитие фонетики – науки, «которая изучает
звуковую сторонуязыка» /9, 40/.
Это развитие происходило в разных направлениях: как в инструментальной
фонетике, где постоянно совершенствовались не только
материально-техническая база, но и методы научных исследований; так
и в теории, где на передний край науки вышел, как считают одни лингвисты,
новый раздел фонетики и, как полагают другие специалисты, совершенно
самостоятельный раздел языкознания, получивший название фонология.
Тем не менее, несмотря на стремительное развитие этого, сравнительно
молодого научного направления, на протяжении уже третьего столетия
оно остаётся одним из наиболее спорных, а потому и одним из самых
загадочных разделов современного языкознания. Совсем не
удивительно, что фонология вызывает живой интерес у различных
исследователей.
С одной стороны, это оказывает явное положительное воздействие на
развитие науки, что дало основание В.К. Журавлёву утверждать:
«Фонология как своеобразный демиург стала формировать
лингвистику 20 в. по образцу и подобию своему. Начинается
экстраполяция понятий, методов и приёмов, добытых в фонологии
на всю лингвистику» /5, 21/. Но с другой стороны, она не только
необоснованно расколола лингвистику на несколько частей, не только
ввергла её в бесконечное выяснение отношений между представителями
противостоящих друг другу школ, но и, приковав к себе внимание
большинства лингвистов, став одним из наиболее модных научных
направлений, реально заслонила собой все другие лингвистические
знаковые
системы, и тем самым стала настоящим тормозом в
развитии языкознания.
Конечно, в науке имеются отдельные труды, посвящённые незвуковым
системам общения, однако какого-либо распространения в среде
языковедов они не получили. Достаточно сказать, что систематическое
изучение знаковых систем, в основе которых лежат жесты, началось
по инициативе У.К. Стокоу лишь в 50-х годах 20 века. Считается, что
наиболее активное развитие данного научного направления
произошло в последние три-четыре десятилетия /1, 153/. Однако в
основном его становление происходит главным образом за океаном.
Нетрудно убедиться в том, что «подавляющее меньшинство» наших
языковедов даже и не подозревает о существовании незвуковых
лингвистических знаковых систем.
Про положение дел во внефонологическом языкознании ведущий
отечественный сурдопедагог Г.Л. Зайцева пишет: «Мало того, многие
вопросы, которые излагаются в лекциях и обсуждаются на практических
занятиях /на дефектологических факультетах Московского государственного
педагогического университета им. В.И. Ленина и Московского
государственного заочного пединститута – А.Б./, крайне скупо освещены
в специальной литературе» /7, 4/. А так как даже специальная литература
практически безмолвствует, то следствием этого является полное отсутствие
комплексного подхода к изучению лингвистических знаковых систем!
Именно подобного подхода ни в советском, ни в российском языкознании
мы не обнаружили, что является существенным препятствием не только
для развития самого языкознания, но и для развития смежных с ним
научных дисциплин.
Рассмотрим один исторический пример. Многих представителей научной
мысли давно интересовал вопрос: способны ли человекообразные обезьяны
овладеть речью. В частности, отец фонологии И.А. Бодуэн де Куртенэ ещё
в 1889 году писал: «Я не знаю, как обстоит дело с началом языка у
орангутанга, так как у меня не было возможности ни исследовать его, ни
прочесть какое-либо научное исследование об этом предмете» /3, 379/.
Для ответов на интересующие учёные умы вопросы Р. Йерксом в первой
четверти прошлого века была проведена серия экспериментов над
приматами.
Вот как полученные им результаты комментирует Л.С. Выготский:
«Р. Йеркс экспериментально использовал четыре метода, для того чтобы
обучить шимпанзе человеческому употреблению звуков, или, как
он говорит сам, речи. Все эти эксперименты привели к отрицательному
результату» /4, 95/.
Тем не менее, несмотря на столь значительные усилия, затраченные
исследователем, несмотря на несомненную научную ценность его опытов,
выводы, сделанные Р. Йерксом, не могут служить ни бесспорным
основанием для опровержения ложных взглядов, ни бесспорным
доказательством объективной истины. Вот что по этому поводу пишет
Выготский: «Где основания (объективные) для утверждения, что
интеллект шимпанзе есть интеллект того типа и той степени, которые
необходимы для создания человекоподобной речи? У Йеркса был
превосходный экспериментальный способ проверить и доказать
своё положение, способ, которым он почему-то не воспользовался
и к которому мы прибегли бы с величайшей готовностью для
экспериментального решения вопроса, если бы к тому представилась
внешняя возможность.
Способ этот заключается в том, чтобы исключить влияние слухового
подражания в эксперименте с обучением шимпанзе речи. Речь вовсе не
встречается исключительно в звуковой форме. Глухонемые создали и
пользуются зрительной речью, так же обучают глухонемых детей понимат
нашу речь, считывая с губ... Речь жестов существует наряду со звуковой
и играет существенную роль… Суть дела ведь заключается вовсе не в
звуках, а в функциональном употреблении знака,
соответствующего человеческой речи» /4, 96 – 97/.
Чем же вызвана неудача опытов Р. Йеркса? А вызвана она тем, что в поле
зрения учёных долгое время оставался только звуковой строй
языка! Необходимо заметить, что впоследствии, когда в
занятиях с приматами стала использоваться так называемая ручная
азбука, результаты экспериментов оказались совершенно иными
/См.: 2, 113 – 119/. Но что удивительно! Хотя Л.С. Выготский ещё в
1934 году обратил внимание читающей научной общественности
на то, что суть языка «заключается вовсе не в звуках», наши лингвисты,
просто не заметили высказывания метра отечественной психологии.
Поэтому в языкознании до сих пор продолжает господствовать
тотальный упор на изучение звукового строя языка при полнейшем
отсутствии комплексного подхода к изучению лингвистических
знаковых систем.
Результаты всего изложенного малоутешительны для языкознания.
Проанализируем весьма типичный для отечественной науки пример.
В своём учебнике «Введение в языкознание» В.И. Кодухова пишет:
«Вспомогательные языки – ручная азбука
(дактилология) и точечная азбука; они были созданы
для того, чтобы помочь пользоваться языком лицам, потерявшим слух
или зрение. Ручная азбука основана на изображении букв при помощи
пальцев; к знакам пальцев добавляются сигналы, помогающие различать
аналогичные звуки; например, кисть на груди означает звонкий, кисть,
удалённая от груди, – глухой звук» /8, 28/.
При внимательном рассмотрении эта весьма скромная цитата вызывает
у нас целый комплекс возражений и вопросов, которые свидетельствуют
о парадоксальности нашего языкознания.
1. Если дактилология «создана для того, чтобы помочь пользоваться
языком лицам, потерявшим слух», то как же быть с теми, кто лишён
слуха с момента рождения? Ведь потерявшие и никогда не имевшие –
это принципиально разные понятия! Могут ли никогда не имевшие
общаться с себе подобными? А если могут, то при помощи чего
осуществляется таковое общение? Ведь вышеуказанная азбука
создана не для них, а звуковая форма языка им физически недоступна!
2. Правомерно ли знаковую систему, реализуемую дактильной
речью, называть вспомогательным языком? Конечно, со
значительными допущениями можно сказать, что дактильная
речь будто бы является так называемым вспомогательным
языком, например, для тех, кто лишён слуха с момента рождения, но при
этом владеет двумя видами речи: устной и дактильной (или для лиц без
физических недостатков). Однако если данная лингвистическая система
является вспомогательным языком и для тех, кто не владеет (или даже
плохо владеет) устной речью, то какой же язык для них будет не
вспомогательным, а основным?
3. К настоящему времени в лингвистике сложилась весьма парадоксальная
ситуация. С одной стороны, языковеды педантично призывают не путать
буквы со звуками и фонемами. Так, В.И. Кодухов разъясняет: «Развитие
языкознания в XIX в. привело к чёткому противопоставлению звуков и
букв» /8, 132/. С другой стороны, объявляется, что общение между
лишёнными слуха людьми осуществляется при помощи букв. Но что
же представляет собой буква? Тот же автор утверждает: «Значение»
буквы является указанием на звук или слог,
который необходимо произнести, чтобы назвать слово или его часть» /8, 144/.
Совершенно очевидно, что в тех случаях, когда люди теряют слух, буква,
действительно, продолжает указывать на звук или слог, и на первый взгляд
никаких проблем здесь не возникает. Вопрос лишь в том, на что указывает
буква в тех случаях, когда люди лишены слуха с момента рождения и
вследствие этого не имеют и малейшего представления о том, что есть
звук? Посредством чего же общаются между собой глухонемые?
Известный фонолог В.К. Журавлёв утверждает: «В советском языкознании
графика понимается как совокупность отношений и связей между
звуковыми и графическими единицами, а графема –
как совокупность отношений между фонемой и буквой, как единство
означаемого (фонема) и означающего (буква) в алфавитном письме»
/6, 117/. Однако дактилология – это совсем не письмо. При этом, хотя
звук и условный жест имеют различные формы
реализации, в языке они выполняют полностью тождественные функции. С некоторыми оговорками,
можно утверждать, что один из составных элементов указанного
тождества, заключается в том, что и звук, и условный жест являются
именно тем, на что указывают истинные буквы!
4. Как же это глухие от рождения люди могут «различать аналогичные
звуки»?
5. В приведённом выше высказывании В.И. Кодухов сводит общение между
глухонемыми к дактилологии. На самом же деле этим общение между ними
совершенно не ограничивается. В своей повседневной практике лица,
лишённые слуха, пользуются тремя принципиально различными речевыми
системами, в основе которых лежат жесты! И дактилология – это всего лишь
одна из этих систем. Поэтому названный автор (и не только он один) в своём
учебнике вместо того, чтобы элементарно просветить учащихся, мягко
говоря, дезинформирует их!
Этими краткими возражениями наши принципиальные разногласия с
автором анализируемой цитаты далеко не ограничиваются (подробнее см. /2/).
Однако за неимением места переходим к формулировке основного вывода,
который будет гласить: современное языкознание совершенно
обособлено от изучения нефонологических знаковых систем, что не
способствует ни его развитию, ни развитию упомянутых систем.
На фото обложка сборника «Актуальные проблемы
современной науки». Самара, 2007 год.
1. Беликов В.И. Жестов языки. // Лингвистический
энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия,
1990. – 685 с.;
2. Белоусов А.В. Основы единой теории мышления. Часть I. Язык и
мышление. – Тула, 2006. – 864 с.
3. Бодуэн де Куртенэ И.А. О задачах языкознания // Хрестоматия по
истории русского языкознания. Под ред. Ф.П. Филина. Учеб. пособие для
филол. специальностей ин-тов и пед. ин-тов. М., 1973. – С. 376 – 386;
4. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собрание сочинений:
В 6-ти т. Т. 2. Проблемы общей психологии. / Под ред. В.В. Давыдова. – М.:
Педагогика, 1982. – С. 6 – 361;
5. Журавлёв В.К. Фонема и коммуникация. Фонология и лингвистика
ХХ века // Исследования по русской фонологии: Межвузовский сборник
научных трудов / Под ред. профессора В.Г. Руделёва. –
Тамбов: Тамб. пед. ин-т, ин-т языкознания АН СССР, 1987. – С. 5 – 31;
6. Журавлёв В.К. Графема. // Лингвистический энциклопедический
словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – М.: Сов. энциклопедия, 1990. – C. 117 – 118;
7. Зайцева Г.Л.Дактилология. Жестовая речь:
Учеб. Пособие для студентов дефектол. фак. пед. ин-тов. – М.: Просвещение,
1991. – 159 с.;
8. Кодухов В.И. Введение в языкознание: учеб. для студентов пед. ин-тов
по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» – 2-е изд., перераб и доп. – М.: Просвещение,
1987. – 288 с.
9. Панов М.В. Фонетика // Современный русский язык: Учеб. для филол.
спец. ун-тов / В.А. Белошапкова, Е.А. Брызгунова, Е.А. Земская и др.; Под ред.
Белошапковой В.А. – 2-е изд. испр. и доп. – М., 1989. – С. 40 – 121.
